Наталья летела с Украины после длительного отпуска в Австралию. Самолёт парил в воздухе, пролетая над облаками. В салоне было тихо. Пассажиры дремали. Иногда пассажиры просыпались на ужин. Через несколько часов бортпроводницы снова предлагали соки, обед, вино. Отчёт пространства и времени уже перепутался так. Трудно было понять по часам, какого континента ориентироваться.
Наталья была вынуждена съесть мамины «заботливые» бублики, отказываясь от угощения в самолёте, понимая, что продукты питания в Австралию ввозить строго запрещено. Дорожные бублики, с любовью испеченные мамой, выбросить - просто грех. Мама, никогда не летевшая на самолёте, услышав о двадцати пяти часовом перелёте, причитала так, будто «доча её уже голодная умирает в аэропорту». Причём, аэропорт она настойчиво называла вокзалом, и сорока двухлетнюю дочку пугала страшными дяденьками, которые «могут к ней приставать на вокзале». Маме было семьдесят восемь лет, - была она непосредственна, как ребёнок и заботлива, как самая любящая мать. Доча у неё была единственная, и жила теперь «в тридесятом государстве...»
И вот, последняя посадка в Брисбене. Наталья прошла паспортный контроль, вздохнув и, успокоившись, пошла за вещами.
Багаж ехал по эскалатору, и Наталья ещё издали заметила две свои скромные сумки.
У сумок крутились две поисковые овчарки.
-Что они там крутятся? - спросила себя Наташа, оставаясь совершенно спокойной. Сняла сумки с эскалатора. К ней подошёл таможенный офицер, попросил остановиться и стал вызывать кого-то по рации. Подошли ещё два офицера. Очень вежливо предложили пройти в закрытое помещение. Старший офицер попросил у Наташи разрешения открыть её сумки и стал медленно расстегивать молнию. Другой офицер внимательно следил за Наташиной реакцией. Наташа была совершенно спокойна и в душе радовалась, что все ненужные волнения, наконец, закончились.
Из сумок были вытащены все вещи. Литографическую иконку пытались вскрыть, но не удалось. Ещё раз проверили поисковым аппаратом все вещи.
-Nothing, - сказал один офицер другому. Это означало: «Ничего». ---Конечно, -«nothing»-подумала Наталья, - а что там может быть?
Наталья пошла на выход с сумками. Собаки снова рванули в её сторону.
-Нет! Это уже не шутки! стала возмущаться Наташа на ломанном английском языке.
Офицеры набежали снова. Опять вскрытие сумок. Опять: «Nothing». Составили протокол на подозрительность личности.
Наталья совсем расстроилась:
-Этого мне только не хватало в Австралии. Здесь только один раз попади в подобный список и пожизненно останешься под сомнением. Компьютерная система здесь развита так, что связаны все школы, организации, банки, аэропорт...
Задерживать в аэропорту Наташу больше не стали, но это её не успокоило. Приехав домой, расстроенная Наташа рассказала мужу о случившемся. Он, молча, выслушал. Кому-то позвонил.
Приехали друзья мужа в недоумении, чтобы успокоить семью.
-Для чего он их назвал? думала Наташа. Она за три года замужества, так и не могла понять психологию заботливых австралийцев. В присутствии всех друзей муж ещё раз открыл сумки, как бы доказывая безукоризненную положительность своей заморской жены. В одном из скомканных пакетов лежал высыпавшийся мак, издавая аромат украинских бубликов.
-O, My God!- воскликнул изумлённый муж.
-What is it?- стали спрашивать, не понимавшие ничего, сердобольные друзья.
-Это мак от бубликов,- ответила Наташа, долго вспоминая, как же слово «мак» будет на английском языке.
-Овчарки обнаружили у тебя запрещённый продукт - мак, пояснил расхохотавшийся счастливый муж. Он радовался так, как будто его в чём-то публично оправдали.
Наташа стала рассказывать присутствующим о сдобных украинских бубликах, обильно посыпанных маком, которые мама в последний момент, у самого самолёта, просто в слезах, сунула Наташе в сумку.
Way! - воскликнули друзья и стали громко смеяться.
-Вот это контроль в Австралии! Вот это собачки, - гордо восхищались они, ещё долго вспоминая случаи на австралийской таможне.
Наташа вспоминала умоляющие глаза мамы и сдобные, украинские, маковые бублики...
Проза / Бублики с маком.
